Александр Тюкаев


ДУША ВЗЫСКУЕТ КРАСОТЫ И ПРАВДЫ
О прозе Евгения Шишкина

В прошлом году Евгению Шишкину исполнилось пятьдесят. Это время духовной зрелости и промежуточный финиш, когда необходимо оглянуться на преодоленную дистанцию и подвести некоторые итоги напряженной, хлопотной и не всегда ныне благодарной писательской деятельности.

Любители литературы впервые познакомились с прозой Евгения Шишкина в доперестроечные и перестроечные времена: он печатался в периодических изданиях и альманахах Волго-Вятского книжного издательства. Кстати, для выхода отдельной первой книги в том же издательстве ему пришлось «простоять в очереди» аж целых четыре года! Лишь в 1991-ом, в черный год распада СССР, вышел отдельным изданием сборник повестей и рассказов Евгения Шишкина «До самого горизонта». Год спустя - книга «Только о любви». В те же самые, надломные годы в московском издательстве «Современник» готовилась к печати еще одна книга прозы Евгения Шишкина. Но не вышла. Крушение социализма - крушение государственных издательств…

А потом, с приходом варварского капитализма, долгое, - нет, не молчание автора, а отсутствие полноценных книжных изданий. Повести и рассказы Евгения Шишкина публикуются в периодике, в сборниках, в журналах.

Я постоянно подчеркиваю - Евгения Шишкина, так как Шишкиных в литературе и около литературы несколько. Есть Олег Шишкин. Он любитель сенсационных и скандальных исторических расследований и, говорят, «продолжил» Анну Каренину Льва Толстого… Есть еще Михаил Шишкин, обитающий уже много лет где-то в Европе, сочиняющий чего-то на немецком языке, словом, человек для России в общем-то совсем чужой. Он иногда пишет, казалось бы, и по-русски, но все равно не по-русски. Его разрекламированная, но мало кем прочитанная книга «Венерин волос» написана с явной русофобией и не по-русски, - «компьютерное письмо», которым увлекается сейчас каждый второй студент-филолог, сидящий в Интернете…

Евгений Шишкин по поводу однофамильцев как-то высказался: «Я русский человек. Я живу в России. Я пишу по-русски. Я пишу для русских… А они могут гордиться этим?..» Помните, у Юрия Кузнецова: «Я Кузнецов!..»

Впрочем, разговор сейчас не об этом.

Так вот, вспоминая жуткое, горячечное время начала девяностых, время надежд и безденежья, веселых вечеринок и авантюр, я с удивлением думаю о том, как бережно и ответственно относился Евгений Шишкин к призванию своему, как много и скрупулезно работал над словом. И когда только успевал уединяться за письменным столом, ведь бытовых проблем, как приятелей и приятельниц, и соблазнов было множество!

Но писательская работа не прекращается ни на миг: она в постоянных раздумьях о происходящем, в способности души хищно впитывать впечатления жизни. Так в 1995 году появляется замечательный рассказ «Душа без прописки» (рассказ печатался в «ЛР», в последней редакции рассказ называется «Маракасы»). Сколько надо было увидеть «бывших людей», обдумать их прошлую жизнь, чтобы потом появились такие колоритные типы, как Кирюшкин, Костяная Нога, Конь, Муся.

«Душа без прописки» - это вживание в бестолково-суматошную жутковатую жизнь отвергнутых обществом людей, на чьей улице тоже бывает праздник. Нет в этом сюжете ни сюсюканья, ни приторной жалости, нет и отзвука неуместных слов о гордо звучащем человеке. Более того, мне кажется, что это произведение отчасти и о тех, кто чувствует себя более-менее благополучно, но нередко заглядывает в бездну безнадежности, к которой население страны усиленно подталкивает партия власти. Едва ли не каждый из нас задавался чадным вопросом: «что же завтра, как и на что жить?» А главное - для чего так бездарно существовать? Не говорю уж о том, что от истинно русской поговорки «от сумы да от тюрьмы не зарекайся» в сегодняшней России не могут отгородиться даже миллиардеры, не то что ворующие по мелочам полунищие граждане.

Строго говоря, произведение искусства только тогда и воспринимается с интересом, когда оно, изображая кого-то, адресуется нам. Евгений Шишкин обладает этим удивительным свойством - разворачивать ситуацию к сердцу читателя. Он высвечивает самые глухие уголки души и темные стороны человеческих отношений, порой неожиданные для самих персонажей, выясняющих эти самые отношения.

Не всегда бывает полезно знать полную, оголенную правду не только о ближних своих, но и о самом себе, провоцируя друг друга на откровения. «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман», - в свое время заметил Пушкин. Щадить надо окружающих, спутников жизни, и себя - в конечном итоге.

Так, провокационная шутка с супругой главного героя рассказа «Магазин «Интим» (в 2005 году в Москве выходила «пикантная» книга «Магазин «Интим» - все это вытекло из рассказа Евгения Шишкина) оборачивается драматичным срыванием одежд с семейных устоев. Поэтому приглашение писателя в финале посетить магазин «Интим» можно воспринимать, как предупреждение, пожелание вести себя осмотрительно, беречь тишину в доме, не торопиться «бросать камень» в грешницу, дабы самому не оказаться под ударом.

Для большинства искушенных читателей настоящая литература начинается только со «второго чтения», - когда вникаешь в текст не торопясь и, зная сюжет, будто встречаешься со старыми знакомыми, которые тебе по-прежнему интересны. Многое из напечатанного Евгением Шишкиным прежде - мне нравится теперь даже больше, чем «в первом чтении». Он, пожалуй из тех авторов, к которым и подступишься не с первого захода, и раскусишь не враз.

Некоторые рассказы он предлагал мне посмотреть еще в рукописном варианте. Так он был в сомнении - печатать ли «Настеньку», беспокоился, не покажется ли сюжет слишком «обнаженным» привыкшему к целомудренности русской литературы читателю. Был 1990 год! Впоследствии общий тираж «Настеньки» составил более 100 тыс. экземпляров, хотя дело не в тиражах. Евгений Шишкин в «Настеньке» (рассказ также печатался в «ЛР») мастерски поведал не о первой любви («чистой», потому что с ней в грехопадении человек познает и теневую, слишком механическую сторону близости), но о смутном и томительном влечении детей друг к другу. О неразрешенности непонятной детской любви.

С какой щемящей иронической улыбкой писатель смотрит из безнадежно взрослого далека на первое прикосновение детской души к великой и жутковатой тайне! Высоколобый критик тут бы заметил, что «автор талантливо проиллюстрировал тезис Фрейда о сексуальности ребенка в самом раннем возрасте».

Однако традиции русской прозы не дают нашему писателю скатиться в пошлость и безвкусицу, какие бы скользкие ситуации он ни изображал. Ни Великая Отечественная, ни бойня в Чечне, с кровью и запредельным ужасом не подтолкнут его руку к написанию нецензурной брани - пусть матерная ругань останется между строк. Есть такой «громкоговорящий» в литературе прием - фигура умолчания. Искусство отображает жизнь, но не должно ее слепо копировать. Лев Толстой в быту легко пользовался всякой лексикой, но в прозе - ни одного бранного слова, никакого сквернословия! Когда некоторые авторы пытаются возражать: дескать, время сейчас другое, мне становится таких защитников нецензурщины, несущей мощную разрушительную энергетику, просто жаль. Нельзя тиражировать насилие, давать ему эстетическую индульгенцию!

Евгения Шишкина всегда удивляло, почему молодые прозаики пишут лишь о себе, любимых, и, как козлы на привязи, топчутся возле своей скрипучей судьбы. Сколько у него разнохарактерных персонажей, выписанных подробно, имеющих свою историю и перспективу! Все они - легко узнаваемы, потому что увидены, «познаны», «додуманы» и обобщены.

Типизацией образов, переменой настроений, амплитудой конфликтов Евгений Шишкин управляет властно, как дирижер слаженного оркестра. Удивительно ярко, выпукло показаны образы четырех артистов заштатной филармонии (повесть «Концерт»), их блестящее выступление на клубной сцене. Вместе с автором и мы видим артистов изнутри.

«Концерт» родственен большой музыкальной теме, для меня - это его лучшая повесть; она написана еще в конце восьмидесятых, но жива и трепетна сегодня абсолютно. Недаром в 2005 году выходит книга избранной прозы Евгения Шишкина с названием «Концерт». В повести тонко и точно показаны «неразрывность и неслиянность» искусства и действительности, народа и интеллигенции, их взаимная друг к другу зависть и тяготение. Обойденные славой, но не талантом, с надломленными судьбами «творческие личности» живут часто гораздо хуже, беднее «простых» людей, но им даровано счастье хоть иногда быть причастными Искусству и Вдохновению.

Ухабистая дорога, по которой едут артисты в село - образ судьбы с колдобинами. Надо сказать, что автор испытывает сильную симпатию к своим героям; даже мелкому пакостнику Якову Спириденку многое простится за его изумительную игру на баяне, за то, что он может столько людей вознести к недосягаемым в быту высотам. Но как выразительно его подлая сущность подчеркнута всего одной строкой: «А рядовой Яков Спириденок на своем посту стоит смирненько, в глазах огоньки светятся, душа пьянствует». Это эпизод из армейских будней, когда Яша наблюдал за отцами-командирами, пытающимися отколупать с асфальта приклеенный прохиндеем рубль…

И вот наконец, на переломе двух тысячелетий Евгений Шишкин напечатал свое самое веское произведение - роман «Бесова душа». Роман получился неровным, как всегда и бывает в работе над крупной формой, многослойным историческим произведением, тем более в то время, которое выбрал писатель, он не жил. Но здесь-то и проявил он в полной мере замечательный дар домысливания, вживания в чужую жизнь, узнав многие жгучие подробности инобытия от близкого человека, ставшего прообразом главного героя Федора Завьялова.

Эта книга - единственный в своем роде документ эпохи, запечатленный человеком, родившимся много лет спустя после великой Победы. И сцены лагерной жизни, и военные действия даны автором «изнутри», с такой убеждающей художественной достоверностью, что некоторые читатели-фронтовики приняли Евгения Шишкина за «своего». И все-таки лучшие, самые проникновенные страницы романа принадлежат, по моему мнению, «мирной» жизни, довоенной деревне, жилистым, многострадальным жителям лесной стороны.

Любовь к Ольге - вот единственная и высшая ценность для главного героя романа Федора Завьялова. Но сильное искреннее чувство никогда не остается безнаказанным… Федор в безудержном порыве переходит грань между желанным и дозволенным, и жизнь превращается для него в ад. Он пройдет все круги этого ада - один страшнее другого, - но так и не предаст своего чувства.

«Деньги что? - рассуждает один из героев романа, старец Андрей. - С ними сыт да пьян, а душе - справедливость подайте…» И вся книга наполнена поиском этой высшей справедливости.

Роман «Бесова душа» получил заслуженную известность и у читателей, и у критиков, в том числе и за неподражаемый авторский слог.

Язык произведений Евгения Шишкина вообще разговор особый. Здесь своя речь у каждого, даже второстепенного персонажа. Можно раскрыть любую шишкинскую книгу и сразу почувствовать аромат живой народной речи, сдобренной солоноватым юмором. Она особенно густа и колоритна в ранних рассказах, ведь люди из детства и юности будущего прозаика изъяснялись куда более хлестко и замысловато, нежели сейчас. И речь самого автора пересыпана выражениями, заставляющими по-новому «ощупать» слово с оттенками смысла: «трепетлива», «бормовито сказал», «брат яр, огнист».

Детали быта, подробности обстановки и языка ему необходимы для изобразительной достоверности. Классически точно выверена вечерка в романе «Бесова душа» с перепадами разговоров и внутренних монологов, настроения, ситуаций. К своим героям писатель уважительно внимателен, усмешливо-добр. Конечно, и у него достаточно персонажей, не вызывающих сочувствия, но каждого он старается понять и «обмыслить» его поведение вместе с читателем.

Некоторые давние сюжеты писателя и сегодня более чем злободневны. Вот размышления стареющей жены бодрого пьянчуги, к которому«рогозы лезут», потому что ему «корзится», из рассказа «Девятнадцатый»: «У трезвого нервы всегда загружены, в напряжении - отсюда и немочь, а мужик вон пьянствует, так и нервы отключены… Алкоголизм… не болезнь это никакая - распущенность! Распуститься-то можно до того, что все дурное в болезнь превратить. Воровать во всю матушку - воровству тоже болезнь придумать…»

Герой другого рассказа «Черная сила» тоже не хочет лечиться от якобы мнимой болезни, но сам себя «кодирует» и действительно бросает пить. На два года - бросает на спор. А спорят на литр водки! Проигравший Андрейка, мелким бесом вьющийся возле Ивана-победителя, и сталкивает того в беспросветную бездну.

Мало человеку собственной опоры в душе, ему поддержка окружающих нужна позарез. А кто ее сегодня окажет? «Падающего - подтолкни!» Могут помочь разве что двужильные, многострадальные женщины, везущие на санках уже пожилого пьяного брата на его ночное дежурство («Сестры». Картины провинциальной жизни . НС № 12, 2002 г.). Судьба русской женщины, недополучившей любви, великомучиницы и не надеющейся на простое бабье счастье - одна из основных тем прозы Евгения Шишкина.

С какой болью и состраданием, вживанием в горячечный внутренний мир деятельных героинь повествует Евгений Шишкин о неустроенном бабьем быте! И при этом ему крайне интересно показать нелогичность, загадочность, «двоемирие» женской натуры, например, в рассказе «Чужая душа» или «Только о любви».

О падениях и неукротимом желании удержаться «на плаву» из последних сил - роман «Закон сохранения любви». Здесь вопиет современность во всем ее безобразном блеске: продолжается грабеж России. Хапают нувориши не только заводы и издательства, но и подминают под себя души беззащитных людей. В романе писатель дает широкий социальный срез: тут и Москва бизнесменов и литераторов, и приманчивый жарким солнцем и легкой жизнью юг, и северный город с его неуютом, безработицей, разговорами о засилье во власти евреев, столкновением народа и «новых русских». Но все это у писателя органично вплетено в плотную ткань романа, все это - лишь жутковатый фон, на котором разыгрывается трагедия предательства и потери жизненных ориентиров. И стремление - устоять, несмотря на подталкивание власти и доброхотов.

Писатель вновь берется за традиционную тему распада семьи, родственных связей, но исследует ее в условиях сегодняшних потрясений, когда бессовестная власть ставит человека в безвыходное положение, ломает его, стирает с лица земли. Власть способствует разрушению личности, но этому давлению все-таки возможно противостоять.

Мастерски - сжато, выпукло, в резких подробностях, Евгений Шишкин передает атмосферу, в которой борются с окружающей смутой и самими с собой жители сиротливого городка Никольска, по улицам которого гуляет мусорный ветер. Переживаешь всей душой, следя за переменами ситуаций и судеб. Знаю по многочисленным отзывам знакомых библиотекарей: роман «Закон сохранения любви» был воспринят читателями с живым интересом.

Чувствуется, что духовный мир писателя напряжен и неустроен, иначе у талантливого и совестливого человека в России и не должно быть. Ему личного благополучия - мало! С какой болью говорил Евгений Шишкин в одном из наших разговоров, что люди перестают читать, даже писатели не читают друг друга!

Я с ним согласен. Но только отчасти. Мы не выдерживаем той информации, что обрушивается на нас, ускоряется ритм и без того плотного времени, дурновкусие разливается мутной жижей. Писателям не хватает редакторов, читателям - критики. Они есть, но работа их невостребована. Опять же - проблема: расслоение и раздробление общества в целом и литературного мира, в частности, привело к появлению корпоративной критики, от которой объективности в оценках ждать нельзя. Отсюда - размытость критериев, нарушение иерархии, которая обязана в искусстве быть. О «гамбургском счете» забывают сектантские комплиментщики!

О сегодняшнем Евгении Шишкине лет двадцать назад можно было б сказать: «он в первом ряду современной литературы». Да только кто сейчас выстроит этот «ряд»? В каких-нибудь опросах по поводу современной литературы назовут тошнотворного Сорокина, пошляка Ерофеева, или еще Пригова, которых, может, и не читали, но видели да слышали. Их глумливые бесовские физиономии на очень голубых экранах то и дело мелькают! Выверты и кликушество, пересмешничество и плагиат, чернуха и порнуха сегодня в цене. И не приходится уповать на лучшие перемены, потому что идеология у государства нашлась и называется она - Блошиный рынок.

Коренного вятича, прожившего значительную часть жизни в Нижнем Новгороде, Евгения Шишкина «утянула» Москва. Хотя он не любитель тусовочной суеты и пустопорожних речей, Москва как никакой другой город в России дает шанс для самореализации. Но, думается, что территория, на которой Евгений Шишкин будет искать своих героев, останется где-то между провинциальным городом и пригородом, а не в разлапистом и аморфном мегаполисе.

И дай-то Бог, чтобы русский писатель Евгений Шишкин оставался верен тем людям, которые еще думают о душе - с временною здесь, на земле, пропиской - и скорбят по России, которую они еще не потеряли, но которую им не дают обустроить жирующие крупные и мелкие бесы.


Еженедельник «Литературная Россия»,
27 июля 2007 г.